— Пять часов полёта, — сказал Сергеев. — Плюс минус.

Мы шли на высоте три тысячи метров с крейсерской скоростью четыреста пятьдесят километров в час. Внизу расстилался пронзительно-синий Атлантический океан с редкими, разбросанными там и сям, клочками жёлто-зелёных островов. Было хорошо и красиво. Даже очень. Негромкий гул электродвигателя. Привычная, но всякий раз кажущаяся новой лёгкость во всём теле от действия антигравитационного поля. Прохлада в салоне с кондиционированным воздухом, великолепный обзор. Ни облачка на горизонте. Глубокий океан внизу, бесконечное небо и солнце вверху, посередине — мы.

— Между прочим, — сказал Аркадий Натанович, — мы с вами сейчас находимся в районе знаменитого Бермудского треугольника. Я бы сказал даже, печально знаменитого.

— Первый раз слышу, — сказал директор Пулковской обсерватории. — Что ещё за Бермудский треугольник?

— Аркаша, — с весёлой укоризной произнёс Борис Натанович. — Как не стыдно.

Я молча слушал.

— Что значит — стыдно? — наигранно возмутился Аркадий Натанович. — Я читал об этом в американском журнале на чистом английском языке! То есть американском, разумеется.

— О чём? — спросил наш пилот. Гарнитура с наушниками болталась у него на шее, машина шла ровнёхонько, как по ниточке, и ему явно было скучно. — Расскажи, дорогой!

И Аркадий Натанович рассказал. О том, как пятого декабря тысяча девятьсот сорок пятого года авиазвено из пяти торпедоносцев-бомбардировщиков «Эвенджер» совершало тренировочный полёт. Они вылетели с аэродрома базы морской авиации в Форт-Лодердейле, что в восточной Флориде, и следовали почти точно на восток, чтобы в определённой точке совершить учебное бомбометание, а затем, другим курсом, вернуться на базу.

— Погода была прекрасной, — увлечённо рассказывал Аркадий Натанович, — море спокойное. Прямо, как сегодня. Однако в какой-то момент начались перебои с радиосвязью. Из обрывков радиопереговоров, которые удалось поймать на базе, стало ясно, что звено заблудилось. Чуть ли не у всех самолётов отказало навигационное оборудование, а то, которое, вроде бы, работало, выдавало явно неверные сведения.

— Значит, тоже отказало, — прокомментировал Сергеев. — Хотя я не очень понимаю, как это возможно.

— Никто до сих пор этого не понял, — продолжил Аркадий Натанович. — Однако факт, что четырнадцать опытных лётчиков на пяти прекрасных исправных самолётах так и не сумели добраться до земли. Последние слова одного из пилотов, уже когда у них заканчивалось топливо, были такими: «Мы не можем определить направление, океан выглядит не так, как обычно, мы опускаемся в белые воды». — старший Стругацкий сделал паузу и буднично добавил. — Спасательный гидросамолёт «Мартин Маринер», который немедленно вылетел на поиски, тоже бесследно исчез.

— Хорошо быть писателем-фантастом, — сказал Владимир Алексеевич. — Им всё можно.

— За что купил, за то и продаю, — невозмутимо заметил Аркадий Натанович.

— Аркадий Натанович правду говорит, — сказал я. — Я тоже читал об этом случае, когда странствовал по Америке. Была статья в журнале «Аргоси». Кажется, за шестьдесят четвёртый год. Да, точно, за шестьдесят четвёртый. Автор — Винсент Гаддис. Статья называлась The Deadly Bermuda Triangle.

— Смертельный Бермудский треугольник, — перевёл Борис Натанович.

— Страшно — аж жуть, — сказал охранник Борис.

— Э, слушай, дорогой, я такое могу рассказать про разные случаи в авиации, — кушать не сможете! — воскликнул Нодия. — У нас в одной сибирской тайге столько самолётов пропадает бесследно, что этот треугольник от зависти в круг превратится!

— Так я не спорю, — благодушно заметил Аркадий Натанович. — Но бесследная пропажа звена «Эвенджеров» — факт.

— Бритва Оккама, — сказал Борис Натанович.

— Которой мы бреемся каждый день, — подхватил старший брат. — И тем не менее.

— Какой у нас запас хода, напомните? — спросил Владимир Алексеевич.

— Девять тысяч километров, — сообщил Нодия. — До Берлина можем долететь спокойно. Но нам туда не надо, — он надел наушники и попытался связаться с диспетчерской службой аэропорта Исла-Верде в Сан-Хуане.

— Советский борт РС-1 «Сергей Ермолов» вызывает аэропорт Исла-Верде, — сказал он по-английски. — Приём!

Тишина. Только гул электродвигателя и шум винта, рассекающего воздух над нашими головами.

— Советский борт РС-1 «Сергей Ермолов» вызывает аэропорт Исла-Верде, — повторил Нодия. — Приём!

Тишина.

— Странно, — сказал пилот. — Сан-Антонио-де-лос-Баньос! Советский борт РС-1 «Сергей Ермолов» вызывает Сан-Антонио-де-лос-Баньос! — он перешёл на английский. Приём!

Ни звука.

Я огляделся. Свет за прозрачной кабиной гравилёта изменился. Свет и краски. Свет будто потускнел, а краски пожухли. На первый взгляд всё то же самое, но на самом деле — не то. Синий цвет океана под нами теперь отливал свинцом, да и видимость явно упала. Какая-то непонятная мгла появилась в воздухе. Так бывает при солнечном затмении. Только вот никакого солнечного затмения не наблюдалось.

— Попробуй вызвать Гавану, — сказал я.

Нодия попробовал. С тем же результатом.

— Связи нет, — доложил. — Нас никто не слышит, и мы никого. Эфир вообще пустой, одни помехи.

— Главный компас отказал, — сообщил Сергеев, пощёлкав пальцем по прибору.

— Путевой тоже, — сказал Нодия и добавил по-грузински. — Дзукна! [2] Впервые такое вижу.

— Спутниковый телефон? — вспомнил я о чуде современных советских технологий, которое имелось на гравилёте.

Однако и спутниковая связь была мертва.

— В круг, говоришь, превратится? — осведомился Аркадий Натанович.

— Девять тысяч километров — это большой запас хода, — сказал Владимир Алексеевич.

— Вы обратили внимание, как изменился свет снаружи? — спросил Борис Натанович.

Я быстро думал. Происходящее мне совсем не нравилось.

Вошёл в орно, попытался нащупать линии магнитного поля и не смог этого сделать. При этом ауры моих товарищей просматривались привычно хорошо. Да что ж такое, Бермудский треугольник в самом деле существует? Вспомнилось Пятно Безмолвия на самом большом материке Гарада Лур-Парралд [3] — обширная область суши размером примерно восемьдесят тысяч квадратных километров, набитая атмосферными, магнитными, погодными и геофизическими аномалиями, словно ящик Пандоры из земной мифологии бедами и несчастьями. Как там было сказано в древней неписанной инструкции для путешественников, пересекающих Пятно Безмолвия тем или иным способом? «В случае отказа компаса, потери радиосвязи, ориентировки и чувства уверенности, остановись и подожди — само пройдёт». К лётчикам, правда, до появления гравилётов эта инструкция не подходила, но они всегда старались обойти Пятно Безмолвия стороной.

— Смотрите! — воскликнул обычно молчаливый охранник Антон. — Солнце!

[1] Возьмите его!

[2] Сука!

[3] Земля Севера

Глава пятая

Экстренная посадка. Остров Западный Кайкос. Разведка. Звезды, планеты и созвездия

Мы посмотрели. Солнце, которое в это время дня и года на этой широте было практически над нашими головами, словно уменьшилось в диаметре и распалось на три маленьких солнца, расположившихся в небе гуськом друг за другом.

— Какой-то оптический эффект, — сказал Борис Натанович. — Впервые такое вижу.

— Даже не слышал о таком, — сказал Аркадий Натанович.

— Я, конечно, немного понимаю в двойных и даже тройных звёздах, — заметил Владимир Алексеевич, — но здесь явно не тот случай.

— Каковы наши действия, товарищ Нодия? — спросил я.

— Предлагаю сесть на первый попавшийся остров — вон как раз по курсу виднеется и переждать всю эту херню, — грузинский акцент появлялся и пропадал у нашего пилота каким-то необъяснимым образом.

— Поддерживаю, — сказал я. — Садимся.

Машина начала снижение. Остров ромбовидной формы приближался. Теперь было видно, что посередине этого клочка суши имеется озеро. Дальше за ним в туманной мерцающей дымке просматривался ещё один, более крупный.