— Сами напоили, сами и лечить собираетесь? — горько осведомился Митчелл, плюхаясь на стул. — Боже, как же мне плохо…

— А я вам говорил вчера — закусывать надо, — наставительно заметил Аркадий Натанович, поднимаясь со своего места. — Но вы же смелый. Бесстрашный, можно сказать. Сидите, я быстро.

Он отошёл к раздаточной стойке, а вскоре вернулся со стаканом, полным красной жидкости.

— Пейте. Всё, до дна.

— Что это? — спросил Митчелл, принимая стакан нетвёрдой рукой.

— Ваше спасение. Алкоголя там нет, не беспокойтесь.

Митчелл посмотрел на нас жалобными глазами.

— Пейте, Генри, — сказал я. — Русский писатель-фантаст плохого не посоветует.

Митчелл вздохнул и приник к стакану. По мере того, как жидкость в нём исчезала, глаза заместителя начальника обсерватории удивлённо расширялись.

Он допил. Поставил стакан на стол. Вытер губы салфеткой. Облизнулся и сказал:

— А вы знаете… Мне и впрямь лучше. Спасибо, Аркадий, и простите, что я на вас напал. Уж очень было плохо. А тут ещё эти морские пехотинцы… Пожалуй, вы правы, и я позавтракаю, — он поднялся и направился к раздаче.

Правительственная комиссия прибыла в Аресибо в девять двадцать девять утра. Точнее, я бы назвал её президентской, поскольку возглавлял комиссию никто иной, как тридцать седьмой президент США Ричард Милхаус Никсон.

Скажу честно, этого я не ожидал. Нет, я понимал, что комиссию возглавит какая-нибудь очень важная шишка, но чтобы сам президент США…

— Сильный ход, — сказал, стоящий рядом со мной старший Стругацкий, когда из подъехавшего в сопровождении мотоциклетного эскорта Lincoln Continental вылез высокий человек в темном костюме: нависшие над внимательными карими глазами брови, характерный «утиный» нос, зачёсанные назад тёмные волосы, упрямый подбородок.

— Уотергейт? — спросил младший.

— Именно, — кивнул старший. — Нужно восстанавливать репутацию. Экспедиция гарадцев в данном случае — настоящее спасение для Хитрого Дика. Есть шанс войти в историю не с позором, а со славой. Первый президент США, установивший контакт с инопланетными братьями по разуму.

— Лично, — добавил Борис Натанович.

— Да, — согласился я, — неплохо. Но как же протокол? По моему мнению, здесь не хватает Леонида Ильича.

— А что, мы без него не справимся? — подмигнул мне Аркадий Натанович.

— Куда ж мы денемся, — ответил я, стараясь, чтобы мой ответ прозвучал как можно увереннее.

Глава одиннадцатая

Президент США Ричард Никсон (продолжение). Вопросы философии и не только. Дельфины и гарадцы. Кто будет главным

Подъехала ещё одна машина — потрёпанный синий «форд» — и остановилась позади президентского кортежа. Из машины вышли двое мужчин в светлых летних костюмах. Я сразу узнал Петрова и Боширова. Друзья-комитетчики огляделись, увидели меня и промахали руками. Я улыбнулся и помахал в ответ.

Направляющийся к нам вместе со свитой Никсон неуверенно поднял руку и тоже помахал.

— Доброе утро! — поздоровался он, останавливаясь перед нами. — Кто из вас Сергей Ермолофф? Полагаю, это вы, молодой человек?

— Здравствуйте, господин президент, — я почтительно наклонил голову. — Да, это я.

— Прекрасно! — он шагнул ко мне, протягивая руку. — Рад познакомиться.

— Взаимно, господин президент!

Рукопожатие Хитрого Дика было сильным и твёрдым.

— Брось, — сказал он. — Зови меня Ричард.

— Спасибо, Ричард, — улыбнулся я в ответ. — А вы меня — Серёжа или Серж.

— А Джимом можно? — он хитро улыбнулся.

— Конечно. Я ещё не забыл свой американский сценический псевдоним.

Последовала череда рукопожатий и представлений, после чего мы проследовали внутрь здания.

— Думаю, вы хотите знать положение дел из первых уст, так сказать? — спросил я.

— Угадал.

— Тогда предлагаю пройти в столовую, — сказал я. — Там можно сдвинуть столы и получится отличный зал для приёмов и докладов.

— А кофе мне там дадут? — спросил ворчливо Никсон. — Не успел выпить в самолёте.

— Можете не сомневаться, — заверил я его. — Кофе здесь варят отличный и на любой вкус.

В столовой мы уселись за столы, которые по моей просьбе выстроили в одну линию. По одну сторону сотрудники обсерватории и советская делегация (включая Петрова и Боширова, которые под шумок успели к нам присоединиться), а по другую — президентская комиссия во главе с самим президентом США Ричардом Никсоном.

Обслуживающий персонал столовой проявил себя с самой лучшей стороны, и на столах чуть ли не мгновенно появилась минеральная вода и кола. Никсону и тем, кто пожелал, принесли кофе.

— Окей, — произнёс Хитрый Дик, широко улыбаясь.

Я достаточно долго прожил в США, чтобы ей не доверять. Американцы улыбаются не потому, что относятся к вам с искренней теплотой. Это просто привычка, которая ни к чему не обязывает. Поэтому я не менее широко улыбнулся в ответ, демонстрируя готовность слушать. Сидящие справа и слева от меня Стругацкие, Крат, Фрэнк Дрейк, Генри Митчелл, Эрик Хэнкс и остальные старательно демонстрировали то же самое.

— Мне уже доложили, что вы, парни, э-э… проявили похвальную инициативу и не прервали радиообмен с инопланетянами, как вам, якобы, было приказано, — продолжил Никсон. — Молодцы. Возникла накладка, виновные наказаны. Мы не допустим нарушения свобод и прав американского народа ни при каких обстоятельствах, — он посмотрел налево, потом направо, оглядывая членов делегации. Члены внимали. — Хотя, должен признать, что такого информационного шороха, который вы наделали, даже я не припомню. А я помню многое, — он протянул руку, и молчаливый секретарь вложил в неё газету «Сан-Франциско кроникл». — Прочитал в самолёте, — Никсон положил газету передо мной. — Впечатляет. Скажи, Серж, где они соврали?

Я взял газету в руки. Она ещё пахла типографской краской.

Инопланетяне летят к Земле! — кричал громадный заголовок на первой странице.

Пробежал текст глазами. «Вчера, десятого августа, астрономическая обсерватория США, расположенная в Аресибо, Пуэрто-Рико, поймала радиосообщение, посланное иной цивилизацией…»

— Нигде, Ричард, — ответил я, отдавая газету. — Разве что «юного гения» можно было опустить, а так — нигде. Спасибо дежурному редактору Нэнси Дуглас.

— Прямо сейчас тысячи газет по всему миру перепечатывают этот текст, — сказал Никсон. — Ты понимаешь, что это взорвёт мир?

— Понимаю. Только, думаю, что перепечатывают не все. Некоторые успели раньше «Сан-Франциско кроникл».

— То есть?

— Есть в Советском Союзе популярная газета, которая называется «Комсомольская правда», — пояснил я. — Меня с ней многое связывает. Неужели вы думаете, что я смог бы её игнорировать и отдать информационное первенство вашей газете, пусть и тоже горячо мной любимой?

— И Брежнев дал на это «добро»? — приподнял бровь Никсон.

— Почему нет? Вы преувеличиваете зависимость советской прессы от партийных органов. Да, у нас есть цензура. Но направлена она, чаще всего, не на сокрытие или искажение фактов, а, наоборот, на их тщательную проверку. В этом наше отличие от вашей прессы, которая в массе своей гонится за сенсацией и поэтому легко идёт и на искажение фактов и даже на их прямую подмену.

— Народу не нужны нездоровые сенсации, — негромко пробормотал, по-английски, сидящий слева от меня Борис Натанович. — Народу нужны здоровые сенсации.

— Именно, — подтвердил я.

— Как-как? — засмеялся Никсон.

Борис Натанович повторил.

— Смешно, — сказал Никсон. — Надо будет запомнить. Но мы отвлеклись. Факты таковы, что с сегодняшнего дня мир уже не будет прежним. Вы это понимаете?

— Как никто другой, — сказал я. — Однако следует заметить, что изменился не только мир Земли. Мир Гарада тоже не будет прежним. Надеюсь, все сидящие здесь, понимают, что для гарадцев обретение братьев по разуму и крови не менее значимо, чем для землян? Это я вам как гарадец сообщаю.

Никсон прикрыл глаза и слегка потряс головой: