— Твою дивизию, — сказал охранник Борис. — Аж мороз по коже. Вы серьёзно?

— Серьёзней некуда.

— Летим, — я поднялся с песка. — Туда и назад, сорок минут нам на всё про всё.

— Все летим? — спросил Нодия.

— Все, — сказал я. — Думаю, лучше не разделяться.

Аэропорта на соседнем острове Провиденсьялес не оказалось. Так же, как не оказалось там ни малейших признаков жилья и присутствия человека. Такой же тропический остров с девственной природой, как и Западный Кайкос.

— Возвращаемся, — скомандовал я. Формально командиром гравилёта был Нодия, но за последние несколько часов лидерство как-то незаметно перешло ко мне. Возможно потому, что вся затея с Пуэрто-Рико и радиотелескопом была моей. А возможно, и нет.

Пятнадцатилетний капитан.

Южная ночь наступает быстро. Что в Кушке, что здесь — на Карибах. Казалось бы, вот только что солнце валилось в океан, раскрашивая алым, жёлтым и оранжевым редкие перистые облака и гребни волн, а в следующую минуту небо теряет закатные краски; загораются первые звёзды, и, не успеешь сказать «добрый вечер», как весь твой свет — это пляшущее пламя костра и электрический фонарик в кармане. Всё остальное — жаркая летняя темнота, в которой слышен шорох игуан, шныряющих по соседним кустам да крики незнакомых птиц. Конечно, если нет луны. Её и не было.

— И всё-таки, — сказал Аркадий Натанович, отправив в рот кусочек хлеба, которым только что вытер тарелку от мясного соуса. — М-м… вкусно. Впрочем, в походе всё вкусно. Организм требует калорий и готов с радостью переварить что угодно, — он налил себе в алюминиевую кружку чая из котелка, стоящего рядом с костром, с хрустом разгрыз кусочек рафинада, сделал глоток. — Божественно. Тысячу лет не пил чай вприкуску. Так вот. И всё-таки. Мы тут все неглупые люди, кое-кто даже с высшим образованием, а двое и вовсе учёные. Предлагаю порассуждать о том, что с нами случилось.

— Бермудский треугольник с нами случился, — буркнул охранник Борис. — Сами же рассказывали.

— Ну хорошо, — решительно произнёс Борис Натанович, поднялся и направился к гравилёту, стоящему неподалёку.

— Ты куда? — спросил старший брат.

— На звёзды смотреть, — ответил младший. Астроном я или где?

— А ведь и верно, — сказал Сергеев, поднимаясь с песка. — Звёздное небо над головой — лучшая карта штурмана.

Через минуту мы все стояли на пляже, метрах в двадцати от прибоя, и смотрели в небо.

— Сейчас начало августа, и мы далеко на юге, — сказал Борис Натанович. — Значит, Большую Медведицу не видно, а Малая с Полярной звездой должны быть над самым горизонтом, на севере. Вот она, — он показал на север. — Видите, мерцает? Удивительная чистота атмосферы, к слову. Будь мы в городе или рядом, ни черта бы не увидели.

— Значит, север на месте, если сравнивать с картой, — сказал механик-штурман. — Хоть за это спасибо.

— Прямо над нами — Сатурн, — продолжил Владимир Алексеевич Крат, вытягивая руку к зениту. — Вон тот, самый яркий. Южнее, — он повернулся и чуть опустил руку, — Фомальгаут. Самая яркая звезда в Южной Рыбе. У нас, в России, особенно в Ленинграде, не виден.

— Двадцать пять световых лет от Солнца, — добавил Борис Натанович. — Совсем рядом по галактическим меркам.

— Смотрим дальше, — оживился директор Пулковской обсерватории. — Вон там, на востоке, Юпитер и Альдебаран в созвездии Тельца. Чуть правее, к северу, — Марс. Красноватый, видите? На западе — Альтаир в созвездии Орла. Ещё западнее, яркая, голубоватая, — Вега в созвездии Лиры.

— У нас, в России, она в это время года практически в зените, — сказал Борис Натанович.

Мы послушно поворачивали головы, следя за его пальцем и звёздным небом. Зенит над головой прочертил яркий и быстрый метеорит.

— Звезда упала, — прокомментировал Антон. — Не успел.

— Желание загадать? — спросил Борис.

— Ага. Никогда не успеваю.

— Желание у нас, думаю, сейчас одно на всех, — сказал Аркадий Натанович. — Домой вернуться. В смысле, в свой мир. Потому что этот мир точно не наш. Доказательство — отсутствие следов человека.

— Провал во времени? — деловито осведомился Нодия, демонстрируя знакомство с фантастической литературой.

— Если только не слишком глубокий, — сказал Борис Натанович. — Созвездия те же и все на своих местах. Так, Владимир Алексеевич?

— На первый взгляд — да, — подтвердил директор Пулковской обсерватории. — Хотя, чтобы определить точно, нужны соответствующие инструменты и карты звёздного неба.

— Несчастных пятисот лет вполне хватит, — сказал Аркадий Натанович. — В каком году у нас Колумб Америку открыл, в тысяча четыреста девяносто втором?

— Примерно так, — подтвердил младший брат. — Но люди здесь были, я думаю. Хоть и не белые, конечно.

— Или это параллельный мир, — сказал я, вспомнив гарадскую теорию параллельных миров. — Всё то же самое, только без человека. Совсем.

— Ужас, слушай, — сказал Нодия. — Уж лучше временной провал. Тогда хоть какие-то шансы.

— Долетим до Европы и станем там королями! — радостно воскликнул Сергеев. — С нашими-то знаниями и гравилётом!

— Наше с Антоном оружие тоже лишним не будет, — сказал охранник Борис.

— А то! — приосанился Антон.

— «Янки при дворе короля Артура», — буркнул Борис Натанович. — Как же, как же, читали.

— В данном случае — русские, — весело заметил Аркадий Натанович. — В смысле, советские. И почему обязательно Артур?

— Можно подумать, Иван Грозный лучше, — вздохнул младший брат.

— Как насчёт Александра Невского? — спросил старший. — Объединим Русь, скинем татарское иго… А?

— Мечтатели, — сказал Владимир Алексеевич. — Одно слово — фантасты, — он зевнул. — Пошли на ночлег устраиваться. День был непростой, устал я что-то.

Дежурство решили не устанавливать. Самого страшного зверя — человека — здесь не было, а все остальные не представляли опасности.

— А змеи? — опасливо осведомился охранник Борис. — Не люблю змей.

— Зря, — сказал я. — Они хорошие и никогда не нападут на человека первыми. Говорю как кушкинец.

— Да нет здесь ядовитых змей, — сказал Сергеев. — Мы не видели и в путеводителе про них ни слова.

— Ладно, — неуверенно сказал Борис. — Поверю на слово.

— Кто боится, может спать в гравилёте, — сказал Нодия. — Сиденья раскладываются, двое вместе со мной как-нибудь поместятся.

— Правильно, — сказал я. — Командир корабля должен спать в корабле. На всякий случай.

Наконец, устроились. Нодия лёг спать в главилёте, остальные, на одеялах, вокруг угасающего костра. Поболтали о разном, кто курил — покурили и быстро заснули. Вероятно, сказался трудный день.

Я проснулся ночью, словно меня кто-то толкнул.

Сел, огляделся.

Конечно же, никто меня не толкал — все крепко спали.

Над головой раскинулось роскошное звёздное небо с Млечным Путём и всеми своими альдебаранами, сатурнами и вегами. В кустах негромко цвёркали какие-то насекомые — возможно, местные цикады. Костёр практически погас. Я подбросил в него несколько веток, посмотрел на часы. Два часа ночи. Что же меня разбудило, интересно?

Бесшумно поднялся и пошёл к океану. Два часа ночи — время, когда прилив уже закончился, а отлив ещё не начался.

Глава шестая

Морской Народ. Обсерватория Аресибо. Радиосигнал

Невысокий прибой умиротворяюще накатывался на песчаный пляж.

Вряд ли акулы подойдут близко к берегу, они за рифом охотятся, а он дальше, туда не поплыву. Впрочем, даже если подойдут, я их почувствую заранее.

А искупаться очень хочется — весь день на жаре.

Я разделся догола, вошёл в воду, продышался, нырнул, открыл глаза.

Ах, хорошо!

Мелькнула стайка светящихся рыбок. Две медузы, словно два прозрачных сосуда удивительной формы, наполненных синеватым и зеленоватым светом. Дальше и глубже светились целые поля кораллов, усыпанные жёлто-зелёными флуоресцентными пятнышками. Так бы плыл и плыл, словно Ихтиандр — никому не враг, свой среди своих. Только в такие моменты отчетливо понимаешь, что мы вышли из океана. Просыпается древняя глубинная память и словно говорит тебе…